Одним из главных событий июня в Петербурге стал фестиваль «Темные звуки в белые ночи», прошедший на Новой сцене Александринского театра в течение трех дней. Смотр спектра экспериментальной музыки, состоявшийся при медиаподдержке австрийского Ö1 Kunstradio, привлек пристальное внимание профессионалов и вызвал смешанные эмоции у обывателей, что свойственно современному музыкальному авангарду.
Восприятие звука как материала, из которого создается то или иное произведение, подаваемое, как произведение искусства, стороннему зрителю дается тяжело. В понимании обычного слушателя музыкальная форма слишком долго воспитывалась и пестуется до сих пор стандартизированным подходом из четырех аккордов, в котором только имеет значение, с каким набором звуков подошел к песне композитор или DJ.
Поскольку в областях театра, изобразительного искусства и кино любой художественный эксперимент уже вписан в культурный ландшафт, прошедший фестиваль вписал саунд-арт в современный контекст, как и для профессионалов, так и для тех, кому музыкальный авангард представляется персонами Кейджа и Скрябина.
Для анализа работ, представленных на «Темных звуках…», необходимо еще раз повторить главное правило игры: звук ― это материал, и с ним можно делать все, что вздумается, не только песни.
В инсталляции Дианы Нестеровой «Целенаправленно» оказывались многие из нас, так или иначе. На первый взгляд зрителю представлен уютно уставленный полками и различной утварью уголок квартиры советской планировки с автором внутри, занимающимся повседневными делами бездельника.
Это место звучит как смерть, причем многомерно: ступить в представленном нагромождении негде. Также на заднем плане звучит поочередно звук лопат, вбиваемых в крышку гроба гвоздей и накидываемой земли. На наблюдателя и на автора «давит» еще и мебель, что выводит на невольную трактовку перфоманса как парафраз стихотворения Бродского «Не выходи из комнаты…». Оттуда надо иногда выходить.
Добавляемый на заднем плане звук роботизированного звукового объекта «attractor» от Дмитрия Морозова стал органичной частью и этой композиции, только усиливая иллюзию присутствия в квартире.
Технологически реализованные работы коррелировали с заявленным названием фестиваля. «fade out» Тамары Вильгельм ― использование осцилляторов, которые стрекочут как ночные кузнечики, реагируя на плавно затухающий со временем свет белых ночей. «Темные звуки» издавала инсталляция Бориса Шершенкова с помощью расставленных приемников, которые реагировали на находящихся в помещении зрителей. Даже посетительница, постоянно делавшая селфи на балконе Новой сцены, казалась частью хитро продуманной экспозиции.
Происходившие в Аудиокабинете и оборудованном малом концертном зале Александринки инсталляции погружали в различные интерпретации темы фестиваля: игра света и звука в «Спектроморфологической поэме» Андрея Бундина, синтетические импровизации в выступлениях Элизабет Шимана и Андреа Содомка, к тому же исполненные в формате Dolby 5.1.
Анализируя фестиваль в целом, можно посетовать на абсолютную хаотичность подачи работ или на неясный с первого рассмотрения и прослушивания смысл, но выводы напрашиваются очевидные: изучая электронные просторы звука, многое предстоит открыть и испытать, как и в рамках событий, проводимых на специализированных фестивалях, так и в «местах силы» в Петербурге ― ГЭЗ или той же Новой сцене.
Автор текста: Федор Быков
Фото: Дарья Смирнова