В Бертгольд Центре с 5 по 15 октября проходит третий международный фестиваль современной фотографии «Присутствие». Присутствие в данном контексте, прежде всего, это категория физического. Телесность, как вечный мотив, рассматривается здесь и сейчас. Диалектика темпорального (фотография ловит миг) и перманентного (тело, телесность) определяет проблематику выставки — «Масштабная реконструкция: Тело. Время. Контекст».
Кураторы отказываются от традиционного понимания слова «реконструкция» как обновление, перестройка или реновация. Реконструируя старое, мы ожидаем чего-то нового, лучшего, но с тем же старым образным мышлением. В итоге ни первое, ни второе не получается. Но форма настоящего нарисована прошедшим, и эта игра антиподов задает движение нашего тела. Вечное, заостренное силой мгновенного, в угоду своей чисто философской природе прорывается к телу. Оно же и является отправной точкой в пространственной системе координат.
Одной из первых работ, встречающих зрителя, является диптих деперсонализированных Адама и Евы. Иконография все равно остается узнаваемой, несмотря на однотонность силуэтов. Такое расположение и изображение не случайны: история Адама и Евы со своей прописанной драматургией превращается просто в репрезентацию их фигур, прежде всего, как первой плоти и крови человечества.
В «Истории болезни» — альбом фотохудожника И. Петроковича — встречается фраза: «..The horror of the cosmos is essentially the horror of the body..». Искажение пространства телом или искажение тела пространством — вот сквозной мотив «Присутствия». Наиболее наглядно эту мысль можно проследить в двух работах. Одна из них — Big Bangers Дэвида де Бейтера, посвященная гонщикам, не щадящих своих автомобилей. Созидание уступает силе разрушения. Стирается стандартная система координат: из точки А в точку B. В принципе нет точек, линия старта условна, финал не является целью. Эта абстракция остается вне рамок материальных атрибутов француза Бейтера. Его фотографии — это «автоскульптуры», конечные материально выраженные атрибуты гонок: сплющенные автомобили, фрагменты каркаса металлических тел с честными подписями «Fly. Rip Geert».
О деформации тела пространством говорит художница Аликс Мари. На выставке представлены две ее работы: Bleu и Adrea. Романтичное название первой (bleu – blue – голубой/синий) не оправдывается в классическом понимании: эта фотография не изображает ни голубое небо, ни синее море, ни глубину голубых глаз. Большую часть фотополотна занимает вполне заурядный человеческий синяк. Важна и игра с подменой фактур: бумага в первой работе имитирует кожу, а в скульптуре Andrea эта роль отдается ткани, жутко свисающей крупными складками вниз. Переосмысление рельефа тела и оголение внутренностей за счет плоской поверхности ткани, накинутой на крючки как старое пальто, переступает художественную традицию вдохновения человеческим телом как эстетической формой созерцания.
Категория прекрасного уничтожается и в «Реконструкции» А. Гронского, который сознательно комментирует свою работу только одним предложением: «Публичные военные реконструкции в России и Украине». Авторская ясность в данном случае из разряда «то, что знают все, но не все об этом предпочитают говорить». В этом чувствуется мотив игры: за зрителем право выбора высказаться на этот раз, при таком обнажении действительности, или вновь промолчать. Посмотреть на оригинальное вмешательство польской художницы Вероники Гешицки в документальные фотографии прошлой эпохи с журнально яркими представителями американской нации или подглянуть в окна благодаря фотоаппарату Олега Савунова в побеге от постановочности и смысловой напряжённости некоторых предыдущих работ или же познакомиться с серией «Комплекс наблюдения» немецкого художника Саймона Меннера и испугаться таким узнаваемым, везде существующим, прохожим, которые оказались далеко не прохожими. Все это возможно в пространстве Бертгольд Центра до 15 октября включительно.
Текст: Прудникова Наташа