Можно ли, не проронив ни слова, удивить всех? Вполне. Это как раз то немногое, чем можно удивить в современном обилии слов, когда за них никто не отвечает. О праве на молчание и борьбе со смертью — в новом фильме Наташи Меркуловой и Алексея Чупова «Человек, который удивил всех».
Кратко о главном: егерь Егор узнает, что болен раком, и дни его сочтены. Семья — беременная жена Наташа, сын и тесть — его любит и искренне желает выздоровления. Традиционная медицина бессильна, нетрадиционная тоже не внушает доверия. Но вопрос доверия не так важен, когда тебе осталось месяца два, а хочется, конечно, не два, и не месяца. Деяния шаманки не так убедительны, как спетая под градусом водки народная песенка о селезне, которому удалось обмануть смерть, обернувшись уткой. Однако герой распивает со знахаркой бутылку и засыпает в стойле с гусями, наутро вверяется силе национального фольклора и становится женщиной. Примечательно, что эта история вырвана из глубинки нашей страны, где русский народ верит в языческие обряды с китайскими фонариками над головой больше, чем в традиционную медицину.
Сюжетная основа изначально завязана на вполне стандартных удобных шаблонах: в центре повествования – простая деревенская семья в трех поколениях, а само действие фильма разворачивается в пределах довольно статичного поселка. Натурные протяженные кадры природы в лучших традициях Тарковского делают из нее не отвлеченный фон, а вполне самостоятельного действующего героя, чье молчание также многословно. Благодаря этому поступок Егора становится более контрастным, чем если бы это происходило в городе.
Деревенское пространство более герметично, поэтому подобное будет именно вырыванием себя из любого так или иначе определенного социума. Это уже не просто самоопределение человека посредством его противопоставления толпе, а вообще стирание этих устоявшихся понятий. Чтобы найти своё место, придется заново их обозначить. Это и происходит в фильме, однако всё усложняется тем, что главный герой ввиду своей неизлечимой болезни не самоопределяется, а переопределяется.
Селяне думают, что изгоняют егеря Егора, хотя тот уже символически мертв, а его новое воплощение страдает из-за старой физической оболочки. Цыганову, кстати, вполне удалось визуализировать это перерождение. В начале фильма герой-мужчина высказывается не только посредством слов, но и за счет поступков: дает отпор браконьерам в лесу, не боится главу местного самоуправления, продумывает финансовое обеспечение семьи после своей смерти, а сам этот факт принимает спокойно и по-мужски гордо. В женском амплуа герой также честен: его женщина сдается под физическим напором насильника, терпит избиение. Она защищает свое право на жизнь, приняв обет молчания. Сценарист и режиссер Алексей Чупанов акцентирует, что, пока человек жив, он кидает вызов смерти фактом своего существования, и нет единого верного образа жизни, который выигрывает эту борьбу. А потому не стоит подвергать сомнениям чужие попытки.
Анонсировано, что «это кино не для всех», но нет категорий более вечных, чем любовь и смерть, образующих сюжетную канву «Человека, …». Любовь — как высшая форма терпимости, смерть — как определение жизни и формы борьбы за нее и личностное право на это. Нерв времени оголен до предела или, говоря проще, это кино актуально как никогда, и никогда не потеряет своей актуальности.
Это единственный российский фильм, представленный на Венецианском кинофестивале в программе «Горизонты» в 2018 году, взявший, к тому же, приз за лучшую женскую роль.
Текст: Прудникова Наташа